Автор: Пламя.
Рейтинг: НЦ-17(наконец токи получилось написать)
Пейринг:Хао/Лайзерг­.
Из-за внепланового продолжения появляется еще Лайзерг/Марко.
Дискламер: Все права на персонажи принадлежат авторам, а вот
вымысел мой.
Размещение: Размещайте где хотите, но обязательно подпишите меня как автора.

Повествование ведется от лица Хао
---------
Кругом так тихо. Пожалуй, даже слишком. Уже очень поздно и все они спят. Им что-то снится.
Сон — непонятная выдумка природы. Место, где раскрываются самые потаенные уголки нашего сознания. Мы не всегда можем управлять снами, и тогда они управляют нами. Сны, кажутся нам, реальными, и когда мы просыпаемся, порой мы счастливы, что все это был лишь сон. Сегодня им повезло. Я не буду убивать. Мне скучно. А смерть сама по себе скучна. Последний, полный ненависти взгляд и очередной мой враг погибнет в огне. На последок, он лишь успеет сказать что-нибудь вроде: “Я буду отомщен. Однажды тебя остановят. Или добро непобедимое, мы крутые и так далее.”

Ну почему все стало таким однотипным. Хотя может, я слишком долго жил и слишком много видел. Меня трудно теперь удивить. Все труднее искать новое развлечение. Убийства не приносят более никакой радости, удовлетворения, интереса. Это слишком, однотипно и скучно. Скучнооо!!!
Наконец я подхожу к твоей комнате. Ты тихо спишь не о чем не подозревая. До чего же хороший караул у этих Х-судей. Они также сейчас крепко спят. Надеюсь, им снятся кошмары. Пусть это будут кошмары, где их преследует огонь. Надо будет перед уходом не забыть создать для них эти сны.
Во сне их настигнет огонь. А потом когда-нибудь этот сон станет явью для них, когда настроение убивать снова вернется ко мне.
Я вхожу в комнату. Дверь тихонько скрипнула. Ненавижу этот скрип. Я прислушиваясь. Ты спишь. Так то лучше. Стою перед твоей кроватью. Ты такой милый, беззащитный. Улыбаюсь оттого, что сейчас сделаю с тобой. Тебе предстоит развлечь меня. Милое создание, ты меня ненавидишь сейчас. Как же ты будешь ненавидеть меня после. Я тихонько касаюсь рукой твоей щеки. Начинаю гладить тебя. Как крепко ты спишь. Ты хмуришься и открываешь сонные глаза. Несколько минут ничего не соображая, просто пялишься. Да это я, здесь, перед тобой, глажу твою щеку. Удивлен? Со слабым стоном ты привстаешь, продумывая ход следующих действий. Ай-ай-ай слишком медленно. Бравый солдат Джин через секунду поплатился за свою медлительность. Я наваливаюсь всей тяжестью своего тела на тебя. Пытаешься кричать, но я бью тебя чуть ниже ребер. Получается лишь слабый хрип. Так то лучше. Нам ведь не должны мешать. Иначе будет совсем не интересно. Я улыбаюсь, и пока ты корчишься от боли, заматываю твой рот тряпкой. Теперь ты выглядишь забавно. Со связанными руками, с кляпом во рту и с этими зелеными яростными глазами. Ты так злобно смотришь. Так злобно, что я не могу удержаться. Я смеюсь. Смеюсь, и корчусь на кровати от смеха. Маленький Лайзерг. Неужели ты можешь так ненавидеть? Ведь так даже интереснее. Прошу ненавидь сильнее!!!
Теперь ты весь красный от злобы и напряжения. Пытаешься вырваться. Пытайся лучше!!!
Я подхожу ближе, наклоняюсь к тебе, и, смакуя слова, медленно шепчу их в твое замечательное ушко:
—Ты слабый… беспомощный…Я могу сделать с тобой все что захочу. Абсолютно все. А знаешь, чего я хочу? Я хочу
целовать тебя. Я хочу заставить тебя стонать, но только не от боли. Хочешь? Не слышу! Тебе кляп мешает? Ну ладно, молчание знак согласия.
Как сильно от удивления распахиваются твои зеленые глаза. Ты не можешь поверить в то, что только что услышал? Отчаянно мотаешь головой. Пытаешь освободить руки, которые я предусмотрительно хорошенько связал за твоей спиной. Ты не можешь даже позвать своего духа. Я хватаю твою голову и целую тебя в щеку, затем в шею. Начинаю расстегивать пуговицы на твоей ночной рубашке.
—Ночнушка в цветочек?—Очень мило. Тебе идет.
Ты снова вспыхиваешь от ярости. Нет! Только не смеяться. Я удерживаюсь из последних сил.
Отхожу от тебя и сам начинаю раздеваться. Ты с ужасом смотришь. Смотри лучше!!!
Ты меня боишься. Правильно делаешь. В такие моменты, когда похоть застилает мой разум, я на такое способен. Особенно если жертвой является милый зеленоволосый даузер в пижаме с цветочками.
Наконец я избавился от одежды, стою перед тобой, с удовольствием демонстрируя свою наготу. Ты зажмуриваешься. Неужели я не нравлюсь тебе. Теперь я заканчиваю полностью с твоей одеждой, снимая с тебя штаны. Отчаянно пытаешься пнуть меня и дергаешь ногами. Старайся лучше!!!
Прижимаю руками твои ноги к полу. Наклоняю голову к твоему животу. Ты догадываешься, что я собираюсь делать. Да, в твоих глазах мелькнула эта мысль, но ты все еще не веришь. Зря.
Осторожно беру руками твою плоть и начинаю ласкать тебя, кладу ее в рот. Ты извиваешься. Непонятно, ты хочешь избежать моих ласк или наоборот хочешь получить еще. Отрываюсь и смотрю в твои глаза.
Все же хочешь избежать всего этого. Напрасно, мой милый.
Я продолжаю ласкать твою плоть языком и руками. Ты часто дышишь. Я отстраняюсь, наблюдая.
Наконец ты приходишь в себя. Хмуришься. Снова этот взгляд. Все еще пытаешься ненавидеть меня, после всего, что я для тебя сделал? Ну что же, пытайся лучше!!!
Снова шепчу в твое ушко, не забывая целовать и облизывать его.
—Ну, вот и поиграли, теперь займемся настоящим делом. Что если я возьму тебя? Что? Не слышу.
Ладно, видно молчание знак согласия. Уговорил.

Ты отчаянно вертишь головой и мычишь. Неужели ты думаешь, что это меня остановит. Глупенький. Я поднимаю тебя и кидаю на кровать, которая со скрипом прогнулась от мощного падения. Я прыгаю на кровать вслед за тобой.
—Продолжим играть!—Весело говорю тебе.
Ты отворачиваешься, извиваешься, пытаясь хоть как-то отдалиться от меня. Я хватаю тебя за ноги и подтягиваю к себе. Ты так сопротивляешься. Каждой клеточкой своего тела ты пытаешься оказаться подальше от меня, на безопасном расстоянии. Не выйдет, дружок!!!
Я прижимаю тебя к кровати, давя на тебя всем весом своего тела, резко вхожу в тебя и замираю.
Ты издаешь болезненный стон и так же замираешь. Замираешь от части из-за боли, отчасти из-за удивления. Милый даузер, ты и не подозревал чем окончиться сегодняшняя ночь. Ты хотел бы, чтобы все это оказалось сном? Не получится.
До чего же мне нравиться тебя мучить.
Ты снова предпринимаешь слабые попытки вырваться. Значит уже не так больно? Я начинаю осторожно двигаться в тебе. Неужели не нравится? Ты не двигаешься. Нет, так не интересно. Теперь я уже укоряю толчки, вкладывая в каждый из них всю свою мощь. Мне кажется или ты действительно слегка отвечаешь мне, попадая в такт. Значит понравилось? Я доволен. Закрываю глаза и полностью отдаюсь во власть сладостных ощущений. Наконец наша близость подходит к финалу. Последний толчок и я замираю, наслаждаясь неописуемыми ощущениями удовольствия, удовлетворения и особенно я упиваюсь мыслью о том, что я только что овладел моим врагом. Тот, кто так ненавидел меня, был вынужден отвечать на мои ласки, повинуясь сладострастным желаниям своего тела. Это самое приятное. В какой то момент ты упивался нашей близостью. А теперь я останусь рядом. Хочу посмотреть, как осознание произошедшего постепенно сотрет довольную улыбку с твоего лица. Снимаю самодельный кляп с твоего рта и осторожно освобождаю твои руки, нежно держу их в своих руках. Ведь осторожность не помешает. Хоть ты и милый, но пинаться и царапаться, наверное, хорошо умеешь. Во всяком случае, я не собираюсь это проверять. Мое дыхание приходит в норму. Скоро и ты придешь в себя, и тогда я снова увижу этот полный злобы взгляд. Ты, наверное, захочешь отомстить мне за мои старания. Захочешь найти меня. Я буду рад, когда это произойдет. Мы тогда повторим все это заново. Я придумал интересную игру. Мне будет не так скучно.
Но…что же ты делаешь. Вместо того чтобы оттолкнуть меня сейчас, ты так мило улыбаешься. Твои руки обнимают меня. Что с тобой малыш, это же я, Хао. Похоже тебе все равно. Ты спутал мне все карты. Пропала моя затея, раз ты не хочешь больше сражаться со мной. Хотя это не так уж плохо. У меня богатая фантазия. Я придумаю что-нибудь новое. А пока…я улыбаюсь в ответ и обнимаю тебя.
Пожалуй, мне всегда хотелось иметь милого даузера, такого так ты. Целую тебя в щеку.
Повествование ведется от лица Лайзерга Улыбающийся

Постепенно я просыпаюсь. Веки совсем тяжелые и открываются с большим трудом. Хочется уснуть снова и не просыпаться несколько десятилетий.
Сон- это покой. Самое блаженное состояние души.

Спокойствие—это сила.
Кто обладает силой, тот всегда спокоен.

Хотел бы я, чтобы смерть была похожа на сон. Сон, где нет ни ненависти, ни злобы, ни повседневных трудностей и разочарований. Разочарований в самом себе. Вечный сон. Совсем не хочется просыпаться. У меня было такое чудное сновидение.
Я не помню про что, но помню, что мне было очень хорошо в этом сне. Чувствуется ощущение радости и покоя. Вдруг в сознании проносятся, воспоминая прошлой ночи. Невозможно!!!
Но как? Хао, он был здесь, он взял меня против воли? Хотя так ли это, или же я...поддался ему? Неужели мне все это нравилось? Мне не могло нравиться. Это было неправильно, очень неправильно. Может, во всем виноват Хао. Он ведь умеет управлять сознанием. Может, он управлял мною? Я привстаю, пытаясь успокоить себя, хотя чувствую, что вру сам себе. Вру позорно и не краснею. Мне нравилось все, что он делал, и никто мною не управлял. А это самое ужасное.
Долгое время просто сижу голышом на кровати и смотрю в окно. Интересно куда он делал мою любимую пижаму. Совсем не хочется думать о произошедшем. Я краснею, вспоминая мои многочисленные клятвы отомстить, и сразу же всплывают картины прошлой ночи. Да, хорошо же я ему отомстил. Пожалуй, такая месть ему только в радость.
Ну что же. Не надо давать другим повод для беспокойств. Пора спускаться вниз. Просто постараюсь забыть обо всем. Ну, хотя бы на время. О том, что здесь было никто и никогда не должен узнать. Я аккуратно прячу под кровать все тряпки, которыми были завязаны мои руки и рот. Оказалось что это части желтых тюлевых занавесок. Жаль. Они были очень красивыми и очень дорогими.
—Хао, ты свинья! — тихо шепчу, рассматривая испорченные занавески. Интересно, как я это объясню остальным.
Одевшись, спускаюсь вниз. Все уже внизу. На коленях перед девой. Меня очень пугают последние навящивые мысли. Я начинаю ненавидеть ее.

Как я мог до такого опуститься?

Очень просто. Мне помогли возненавидеть ее. Когда-то я смотрел на нее с обожанием. Я был готов умереть во имя нее. И что же я получил взамен? Пару упреков и все. Если я ошибусь, то надо мною будет издеваться вся наша команда, если, наконец, я сделаю все верно, то Марко будет молодцом, а не я. Ведь окажется, что это он меня якобы наставлял и воодушевил на победу. Как же мне все это надоело. Я хотел подарить тебе, дева, свою душу, а ты равнодушна…..

Хотя равнодушие, тоже сила.

Но пока пусть это все будет тайной. Я так же сажусь на колени и слушаю твои поучительные реплики. Как ты можешь так врать. Называть месть добром? Мы не хотим творить добро и благотворительность­. Мы хотим мстить. Нам нравится мстить. Вначале нами двигала только месть. Но теперь возникло чувство удовольствия. Удовольствия от силы, от возможности решать судьбы. Мы взяли на себя миссию высших сил — решать, кто есть зло, а кто нет. И нам нравится управлять судьбами.

Власть-это тоже сила!!!

Надменная, эгоистичная, самодовольная…очень­ самодовольная. Как ты можешь судить о мире, если сама, словно страус, засунувший голову в песок, прячешься в своем саркофаге? Жестокая леди, и все же я преданно служу тебе и отгоняю темные мысли, прячу в самые затаенные уголки моего сознания. Жестокая дева…жестокость – это тоже сила.

Надеюсь, никто никогда не узнает, сколько холода и ненависти я прячу в моем сердце.

— Сегодня у нас будет бой. Постарайся на этот раз не облажаться.— сказал Марко, укоризненно посмотрев на меня. В последнее время я стал не ненавидеть его, а боятся. Поводов у меня было достаточно. Изменилось его отношение ко мне, стало крайне странным. Часто во время идиотских воодушевляющих реплик про добро он стал касаться меня. Брать за плечи, за руки и в последний раз даже сильно сжал запястье. Остался след на коже. Я стал часто встречать его в коридорах. Он стоял там, словно дожидаясь меня. Теперь я боюсь оставаться с ним наедине. Постоянно настороже. Когда он рядом, я нервничаю.

Утром этого дня, наконец, нам удалось осуществить задуманное. Джинн отправилась в древний храм. Она говорила, что там находится книга с древними заклинаниями. Одно из них поможет нам открыть врата Вавилона. Нам же нужно было охранять ее. Однако Хао может попробовать нам помешать.
Так оно и было. Конечно.
Не прошло и нескольких минут, как Хао появился.

Хао, Хао…..

Такой же самодовольный как Джин. Ты улыбаешься, сидя на плече своего духа, говоришь про бесполезность нашей борьбы и что-то еще. Про природу что ли. Не знаю. Я не слушаю тебя, потому что заворожено, наблюдаю за тобой, за твоим духом. Огонь, живое пламя—все же очень красивое зрелище.
Ты слегка убираешь прядь волос с глаз и откидываешь ее назад.
Красиво.
Затем смотришь на меня. От этого взгляда мне не уютно. Я не знаю что делать. И тут до меня доходит что я не вызываю своего хранителя, мне не хочется начинать атаку.
Я молча смотрю на твое лицо. Ведь ты очень красивый. Красота- это тоже сила.
Чей то крик выводит меня из этого транса. Один из нас уже ранен. Ты смеешься и подмигиваешь мне, отчего мне вспоминается прошлая ночь. Становится стыдно, и я опускаю взгляд.
Что же ты со мною сделал.
Хотя я сам позволил тебе это.
—Лайзерг, твою мать! Ты что делаешь. Чего застыл.— Крикнул Марко, пробегая мимо меня. Его атака так же не принесла результатов.
—Ну что же. Надеетесь на свои врата Вавилона. Только навряд ли они вам помогут. Мы еще встретимся.
Последнюю фразу Хао произнес в упор смотря на меня, перед тем как исчезнуть.

Все судьи же злобно оглянулись на меня. Как будто я был виною тому, что Хао появился здесь.

— Когда вернемся, нам надо будет поговорить. — добивающе сказал Марко.

От его злобного взгляда я вздрогнул и понуро поплелся вслед за остальными. Я чувствовал себя ничтожным. Я ненавидел себя. Казалось, что я являюсь воплощением слабости.
Я испытывал жалость. Жалость к самому себе.

А жалость—это не сила. Это еще одна слабость.

Я прятал глубоко внутри все пороки: ненависть, злобу, равнодушие, жестокость. И что же осталось? А то, что осталось, представляло собой жалкое зрелище.
Уже пришел вечер, и небо стало темно серого света. Серое полотно, в середине которого светила полная луна. Ни одной звезды еще не было видно. Темнота только что укутала землю, сделав все серым, еле видимым, унылым и бесцветным. А на западе виднелась блеклая полоса. Последнее что осталось от яркого дня, когда солнечный круг ушел из этого места куда-то далеко за горизонт. Серые сумерки. Весь цветной мир блекнет, становясь лишь гаммой серого и черного цвета.
Лайзерг уже минуту стоял у закрытой двери. Ему страшно было заходить. На этот раз он действительно совершил серьезную ошибку. Почему же он не нападал на Хао, почему не мог отвести от него взгляд? Неужели он более не в его силах противостоять жестокому убийце?
Не только жестокому, но крайне страстному, красивому, сильному….
—Хватит. Лайзерг нахмурился, пытаясь отогнать лезущие в голову мысли и заставить замолчать какую-то часть себя, которая постоянно услужливо говорила самую горькую и неприятную правду. Наконец собравшись с мыслями, Лайзерг очень тихо постучал, словно надеясь, что тот, кто внутри не услышит.
—Входи!—прозвучал резкий и слегка грубоватый голос. Даузер вздохнул. Хотя рано или поздно все равно бы ему пришлось прийти сюда. Встреча с Марко наедине приносила какой-то страх, если даже не ужас. Но чего он так боялся? Почему Марко так относится к нему? Та самая, надоедливая часть сознания Лайзерга знала ответ, вот только даузер не желал присушиваться к своему внутреннему голосу. Он с трудом открыл тяжелую дверь и вошел внутрь, осторожно ступая, словно внизу было битое стекло. Тот, кто так угнетал и настораживал его, стоял к нему спиной, вглядываясь в причудливый танец пламени в камине. Порой от пламени отделялись маленькие искорки, вздымаясь вверх. Они вспыхивали ярко, а затем умирали, за то, что посмели покинуть пламя, за то, что попытались отделиться от огня, породившего их.
Марко развернулся и быстро пошел навстречу Лайзергу.

Даузер не успел понять, что произошло. Почему он лежит на полу, почему так горит щека, будто он обжег ее, почему во рту привкус крови и глаза вот-вот заполнят слезы? Хотелось плакать. Детское чувство обиды заполнило разум.

—Ты снова подвел нас. Ты даже не пытался выполнить приказ. Ты хочешь уйти от нас?

Марко приподнял голову маленького Х-судьи, заставляя смотреть в свои глаза. Голос был у него суховат, и казалось, что слова давались ему через силу. Все его тело было в напряжении. И на то была причина. Этот маленький парнишка лежал прямо перед ним, смотря на него двумя изумительно красивыми зелеными глазами. Щека, на которую пришелся удар, стала красной, выделяясь на светлой коже, отчего личико даузера, казалось еще более соблазнительным.

—Нет. Я не хотел подводить вас. Х-судьи стали семьей для меня. Я хочу остаться. Я больше не подведу вас.
Дрожащим голосом тихо ответил Лайзерг. Казалось, что вот-вот он заплачет. Заплачет от нерешительности и непонимания. От непонимания своих желаний, своих чувств.

Внезапно вся злоба куда-то ушла. Так внезапно. Казалось, что она превратилось во что-то другое. Во что? Жалость? Желание успокоить зеленоволосого мальчика. Покрепче обнять его и прижать так, чтобы чувствовать его горячее дыхание у себя на шее.
Но лишь на одну секунду сердце растаяло, а затем снова замерзло. Холод уничтожил всю теплоту внутри.
—Не хотел. Хммм. По моему, очень даже хотел. Я знаю, почему ты не выполнил приказ. Знаю абсолютно все. Знаю, что случилось.

В этот момент глаза Лайзерга расширились от ужаса. Однако еще оставалась надежда.
Может быть, Марко говорит совсем о другом. Что он может знать?

—Я знаю, почему ты не нападал на него. Я видел все, что произошло прошлой ночью. А самое главное, я видел, что тебе нравилось это.

Марко сильно сдавил одной рукой плечо Лайзерга, отчего тот вскрикнул, другую же руку он положил на попку испуганного и смущенного маленького Х-судьи и сильно сжал ягодицу.

На личике даузера поочередно отразились все его эмоции. Сначала удовольствие, от которого он слегка задрожал, затем на смену ему пришел стыд, стыд из-за испытываемого, а затем их сменил страх.

—Я так старался быть нежным с тобой. Стать для тебя кем-то и что же взамен…
А оказывается все, что надо было сделать, это взять тебя силой, быть с тобой грубым, чтобы получить тебя. Ну что же, раз тебе так нравится.…

Главный судья притянул к себе испуганного даузера и грубо впился в его нежные губы. Это окончательно вывело Лайзерга из ступора, в котором он пребывал. Он попытался вырваться и уперся руками в грудь Марко, но это не дало никаких результатов. Марко заломал руку даузера за спину, продолжая поцелуй.
Затем снял с брюк пояс и им обвязал слабые, но крайне изящные руки Лайзерга.
—Тебе ведь нравиться быть связанным, да?
—Марко, остановись. Это очень плохо. Ты не можешь делать это. Это…ммм.

Договорить он не успел, потому что Марко, как и в свое время Хао, завязал ему рот.
Ему отнюдь не хотелось слушать монологи про порядочность. Особенно сейчас.
—Если будешь плохо себя вести, я тебя ударю. Стой и не дергайся.

Марко стал аккуратно снимать одежду с Лайзерга. Расправившись с брюками, он с довольной ухмылкой посмотрел на Лайзерга и усмехнулся.
Кровь прилила к лицу даузера. Ему показалось, что сейчас он умрет. Воспоминания прошлой ночи ожили в его разуме и оживили его тело. Посмотрев вниз, он понял причину насмешки. У него была эрекция. Более бесполезно скрывать, что все это ему нравилось. Отдавшись на волю своего мучителя, даузер закинул голову и закрыл глаза. Будь, что будет. Затем почувствовал нежные прикосновения рук на своем члене, отчего дыхание стало столь прерывистым. Чей-то образ всплывает в памяти. Лайзергу внезапно захотелось, чтобы это был Хао рядом с ним. Он представил, что так оно и есть и громко застонал от возбуждения. Марко, отстранился от него, внимательно рассматривая лицо Лайзерга.
Его щеки буквально пылали, глаза были полузакрыты. Не в силах больше сдерживаться, Марко положил Лайзерга на живот и осторожно проник внутрь. Ему больше не хотелось доставлять Лайзергу боль. Злоба ушла куда-то далеко-далеко. Было только теплое чувство. Радость, что наконец, то, чего он так желал и боялся даже надеется, что однажды произойдет, все же случилось. Лайзерг здесь. В его власти и сейчас он обладает им. Наконец. Эта мысль распалила его до предела. Больше он не мог сдерживаться. Все тело превратилось в сжатую пружину, и более никакие силы мира не удержали бы его. Частые резкие толчки сотрясли тело даузера. Ему все еще было немного больно. Но боль отступала, заменяясь чувством восторга, желанием и, наконец…..страстью.­ Комнату заполнили высокие чувственные стоны и хриплые вскрики напоминающие одновременно и рыдания и стоны экстаза. Последний толчок и словно эта некая сжатая пружина, разжалась, и напряжение мгновенно спало, а тело отяжелело от внезапно нахлынувшей усталости. Марко осторожно поднял Лайзерга и положил его на кровать, аккуратно развязывая его руки и снимая повязку со рта. Глаза даузера были закрыты, а на губах застыла довольная улыбка. Марко смотрел на него, не отрываясь, и показалось, что весь лед и холод окончательно исчез. Он прижал Лайзерга к себе и стал покрывать нежными поцелуями его лицо, щеки, руки, словно благодаря его за все, что случилось, за то, что он сейчас рядом. Главный судья лег рядом, осторожно наклонился к уху Лайзерга и тихо-тихо прошептал:
—Люблю.
Затем, крепко прижал к себе своего маленького даузера. Крепко-крепко. Чтобы утром это чудо не исчезло, не ускользнуло из его рук. А потом Марко спокойно уснул.
Уже была середина ночи. Улицы были полностью пусты. Тишина. Около фонарей витало облако ночных созданий, мотыльков, которые бездумно бились о фонарь. Лишь порой они разлетались, ища спасения от пролетающей мимо летучей мыши. А затем возвращались на прежнее место. Стены были покрыты странными узорами. Если присмотреться, то окажется, что это длинные тела десятков темно-зеленых ящериц, которые упорно ждали, пока какая-нибудь бабочка по неосторожности подлетит слишком близко.
Почему для мотыльков так важен этот фонарь? Может это маленькое солнце в их мире. Может этот свет притягивает их. Они бездумно бьются о нагревшееся стекло и обгорают. Но этот свет кажется им прекрасным. Пока они будут жить, он будет притягивать их. Таким же светом стал для Лайзерга Хао. Он будет бездумно стремиться к нему. Хао стал для него светом, и теперь, он будет искать способа приблизиться к нему, чтобы быть рядом. Даже если его свет будет обжигать его, даже если он может погибнуть, ибо Хао жесток. Теперь уже все решено. Поздно что-либо менять. Решение принято.

Лайзерг торопливо собирал вещи.
Теперь он был готов. Все его мысли неуклонно возвращались к Хао. Нет смысла более этого скрывать. Время ничего не излечило. Ему по прежнему было грустно. Он чувствовал себя одиноким. А то, что случилось, заставляло его бежать, скрыться. Его трясло, и он подергивал плечами от мысли, что завтра между ним и Марко может случиться тоже самое. Поэтому ему лучше быть подальше отсюда. Пока он был с Марко, он видел другого в его лице.
И теперь пора действовать. Просто пришло время—невозможно все до бесконечности затягивать и оставлять как есть. Лайзерг на цыпочках осторожно шел по коридору. Чтобы идти тихо, ему пришлось снять обувь, и теперь он чувствовал неприятную прохладу пола. Старые доски скрипели. Шаг—скрип, еще шаг—снова скрип. Каждый раз Лайзерг зажмуривал глаза и проклинал эти доски, высматривая, куда лучше ступить. Впереди показались тени двух людей, прислонившихся к холодным стенам. Верные сторожа покоя железной девы. Удивительно, что она все еще жива, учитывая, что каждый раз ее караул забывался мирным сном. Лайзерг облегченно вздохнул. Под прикрытием их грозного храпа не так страшны скрипящие половицы. Один из спящих что-то невнятно пробормотал. Лайзергу пришла навящивая идея попробовать управлять сном, как он видел по телевизору.

—Ненормальный, что ты делаешь? Они же могут проснуться. —Кричала часть сознания.
Но Лайзерг наклонился к самому уху стражника и прошептал тихо-тихо:
—Ты убегаешь. Ты видишь огонь. Ты убегаешь от огня.
—Дааааа. Хрррррр.
— Это дух огня. Он настигает тебя.
—Настигает. Хрррррррр. —Стражник нахмурился, а руки дернулись, словно он и вправду убегал. Лазерг улыбнулся. Получается.
—Но ты не успеваешь. Дух огня настигает. Он поглощает тебя.
—Даааа. Я поглощаю этот хот-дог. —прошептал стражник и расплылся в довольной улыбке.
Лайзерг нахмурился и плечи дернулись—старая привычка. Все-таки управлять снами может только Хао. А Голливуд ужасно врет. Это целая империя зла и обмана, созданная для компостирования мозга и создания идей о пистолетах стреляющих бесконечными патронами, и спасения мира, путем разминирования атомной бомбой пластиковой отверткой.
Империя зла. — грустно повторило сознание.

Он вышел из дверей. Никто его не остановил. Он кинулся бежать.
Ты бежишь к нему. Думаешь, ты нужен ему?
Думаешь он так же мучался без тебя как ты без него? —Спросил голос в его голове.

—Не знаю, но он будет рад меня видеть.
Да?!?! А может быть, ему было просто скучно. Он развлекся с тобой, а теперь без сожаления убьет.

—Заткнись. Я не слушаю. Я нужен ему.
Ему никто не нужен. Он сильный. Не такой как ты. Зачем ты ему можешь понадобиться? Любовь предпочитает равенство.

—Ему не нужно равенство. Ему не нужно соперничество. Ему нужно понимание и нежность.
А теперь ты признаешь, что ты отнюдь не равен ему. Ты слаб. И ему нравится такая игра по его правилам.

—Заткнись!!!!
А теперь ты сломя голову бежишь к нему. Но приготовься к боли. Хочешь ты или нет, все то, что я сказал, может сбыться. Тогда ты не только можешь погибнуть, но и твое сердце, а вместе с ним все иллюзии разрушатся — это очень больно. Готовься. Это может случиться.

—Что ты можешь знать о нас? О нем?
Я лишь часть тебя. Я знаю, что ты знаешь. Но в отличии от тебя, я не боюсь правды. Я ее признаю. И я здесь, потому что ты нуждаешься в том, кто будет говорить все правду за тебя, кто поможет тебе понять.

—Мне не нужна правда. У меня есть вера. Я просто верю. Я верю Хао. И я иду к нему. Мне больше ничего не нужно.

Теперь он окончательно решился. Все или ничего. Лайзерг наконец нашел его. Он видит свет костра и Хао рядом. Теперь все решится. Лайзерг, словно один из тех мотыльков летит к пламени, к свету в своем мире. Он осторожно приближается, вглядываясь в лицо врага, которого он так сильно полюбил.
—Я ждал, что ты придешь, но не думал что так скоро.
Нарушил тишину Хао, не отводя взгляд от костра.
—Я не мог поступить иначе. Я не могу прекратить думать о тебе. Скажи, нужен ли я тебе или я зря на что-то надеюсь.
Хао посмотрел на него, улыбаясь. В глазах видна была насмешка.
—Нет. Я в тебе не нуждаюсь.
В этот момент Лайзергу показалось, что все его естество рассыпалось на сотни кусков, а сознание накрыла темнота.
—Не нуждаюсь, но…я желаю тебя. Хочу, чтобы ты был рядом.
Хао продолжал, улыбаясь, смотреть на Лайзерга, глаза которого были широко распахнуты и рот слегка приоткрыт от удивления. Когда даузер понял, что не ослышался, то почувствовал, что его захлестывает волна эйфории и счастья. На секунду он возненавидел Хао за этот розыгрыш, за то, что он так испугал его. Но лишь на секунду. Лайзерг бросился к Хао и прижался к нему, задрожав.
—Посмотри на меня.
Пленяющий и повелевающий голос заставил Лайзерга посмотреть на огненного шамана. Хао притянул его к себе и поцеловал. Это был долгий и страстный поцелуй. Более никаких сомнений. Сомнения и печали остались позади. Им приятно быть вместе. В какой то момент Лайзерг перехватил инициативу и повалил Хао на землю.
—Я тоже хочу доставить тебе удовольствие.
Хао улыбнулся и закрыл глаза, наслаждаясь, пока этот милый шаман ласкал его твердую плоть руками и языком. Ласки продолжались еще долгое время. Порой Лайзергу казалось, что он поднимается вверх, и звездное небо становится ближе, а затем казалось, что он падает. Падает в какую-то пропасть. Но все эти ощущения закончились с последним толчком. Хао с рычанием впился в плечо Лайзерга и кончил. Страсть ушла. Осталась лишь нежность. Они тесно прижавшись к друг другу, рассматривали звездное небо над ними. Воздух здесь был чистым, не такой как в огромных городах и поэтому небесное синее полотно представлялось во всей красе, полностью усыпанное мелкими звездами.
—А как ты узнал, что я обязательно приду к тебе. — Спросил Лайзерг нежно перебирая темные волосы шамана.
—Ну во первых я слишком неотразим, чтобы обо мне можно было бы забыть. —С неизменной улыбкой ответил Хао. —А во вторых так мне сказали звезды.
—Правда? —Лайзерг рассмеялся. —И как же они тебе это сказали?
—Я прочитал на них твое имя.
—Да нууу.
—Вот. Посмотри туда. Видишь те три яркие звезды.
—Угу.
—Ну, так вот—это буква “Л”.
—Хммм. А где буква “А”? Что-то ее невидно.
—Не может быть. Раз есть Л, то должна быть и А. Давай поищем ее.
Оба шамана рассмеялись и стали усиленно вглядываться в небо.

КОНЕЦ